Читаем без скачивания «Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тчвук… – булькнул горлом Гэллегер. – Э-э-э…
– Оно у тебя? Сейчас же приеду и посмотрю.
– Подождите! Может, все-таки позволите мне ее малость подшлифовать?
– Концепция – вот что мне нужно, – сказал Хоппер. – Если она годится, дальше будет проще. Я позвоню Тренчу и велю отозвать иск. До скорого. – Он отключился.
– Пива! – вскричал Гэллегер. – И бритву, – добавил он, когда Нарцисс затопал к выходу из комнаты. – Хочу перерезать себе горло.
– Почему? – спросил робот.
– Чтобы тебя порадовать. Ступай за пивом.
Нарцисс принес пластиковую бутылку.
– Не понимаю, почему ты пребываешь в таком подавленном настроении, – произнес он. – Не лучше ли пребывать в восторженном любовании моей красотой?
– Бритва – это выход, – мрачно проговорил Гэллегер. – Самый лучший выход. Три клиента, двух из них я совершенно не помню. Каждый поручил мне задачу, которую я тоже начисто забыл. Кошмар…
– Давай попробуем прибегнуть к индукции, – предложил Нарцисс. – Эта машина…
– Ну машина. Что дальше?
– Получая заказы, ты обычно напиваешься до состояния, когда подсознание берет верх и выполняет работу. А когда дело сделано, ты трезвеешь и все забываешь. Видимо, так было и в этот раз. Ты соорудил машину, верно?
– Верно, – кивнул Гэллегер. – Но для кого из трех клиентов? Я даже не помню, для чего она предназначена.
– Можно это выяснить опытным путем?
– А-а… Ну да, можно. Что-то я нынче туплю.
– Ты всегда тупишь, – упрекнул Нарцисс. – А еще ты очень уродлив. Чем дольше я размышляю о моей идеальной красоте, тем сильнее мне жаль людишек.
– Все, молчок! – рявкнул Гэллегер, осознав бессмысленность спора с роботом.
Он подошел к загадочной машине и еще раз ее осмотрел. Но ничего не щелкнуло в мозгу.
Увидев кнопку, Гэллегер нажал ее. Машина запела «Сент-Джеймсскую больницу»[16]:
…навестить мою милашку.
Она лежала на мраморном столе…
– Я понял, – проговорил Гэллегер в приступе отчаяния. – Кто-то попросил меня изобрести фонограф.
– Подожди. – Нарцисс вытянул руку. – Выгляни в окно.
– В окно. Угу. Ну и что там, за окном? Ох!..
Гэллегер обессиленно оперся на подоконник. Он задыхался; ноги его не держали. Вот это да!
И все же чего-то такого следовало ожидать.
Трубки, пучком выходящие из машины, оказались телескопическими. Невероятным образом протянувшись до дна ямы, аж на тридцать футов, они ходили там кругами, точно шланги взбесившихся пылесосов. Кружение это было таким стремительным, что Гэллегер видел лишь расплывчатые полосы.
Как будто наблюдаешь за мечущимися в пляске святого Витта змеями горгоны Медузы.
– Видишь, как они носятся? – задумчиво произнес Нарцисс, тяжело навалившись на Гэллегера. – Теперь понятно, откуда взялась яма. Они пожирают землю.
– Ага, – согласился изобретатель, отстраняясь от окна. – Интересно зачем. Земля… Гм… Сырье?
Он повернулся к машине, которая плаксиво выводила:
…Она может обыскать весь огромный мир,
Но никогда не найдет такого мужчину, как я…
– Электрические соединители, – размышлял Гэллегер, разглядывая машину. – Земля поступает сюда, в бывшее мусорное ведро. А что потом? Бомбардировка электронами? Протоны, нейтроны, позитроны… Хотел бы я знать смысл этих слов, – посетовал он. – Эх, если б я учился в колледже…
– Позитрон – это…
– Не рассказывай! – взмолился Гэллегер. – У меня ведь только с семантикой проблемы. Мне доступен только интенсионал, но его не выразить словами.
– А экстенсионал на что? – возразил Нарцисс.
– Мне он не помощник. «Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин», – сказал Шалтай-Болтай[17]. В моем случае хозяин – слово. Меня страшат эти проклятые слова, я просто невосприимчив к их экстенциональным значениям.
– Ну и глупо, – сказал робот. – У слова «позитрон» абсолютно ясный смысл.
– Это для тебя он ясен. А для меня элементарные частицы – ватага малышей с рыбьими хвостами и зелеными усами. Вот почему я никогда не смогу разобраться, на что способно мое подсознание. Я вынужден прибегать к символической логике, а символы… Баста! – рыкнул Гэллегер. – Что еще за дискуссии о семантике с роботом?
– Ты первый начал, – сказал Нарцисс.
Гэллегер метнул в него недобрый взгляд и вернулся к таинственной машине. Та по-прежнему пожирала землю и пела «Сент-Джеймсскую больницу».
– Интересно, почему именно эта песня?
– Так ты сам ее напеваешь, когда пьян. Предпочтительно в этом помещении, где орган.
– Это ничего не объясняет, – буркнул Гэллегер.
Он вернулся к изучению машины. Та работала быстро и ровно, заметно выделяя тепло и местами дым. Гэллегер нашел смазочный клапан, схватил банку с маслом, налил. Дым прекратился, а с ним заодно и слабый запах гари.
– И ничего-то она не выдает на-гора, – произнес Гэллегер после долгой паузы, посвященной сумбурным размышлениям.
– Посмотри сюда, – указал робот на шустро вертящееся желобчатое колесо.
Гэллегер пригляделся. Сразу над колесом обнаружилось узкое круглое отверстие в гладком цилиндрическом корпусе. Но и оттуда ничего не выходило.
– Опусти рубильник, – велел Гэллегер.
Нарцисс подчинился. Лязгнула заслонка, остановилось колесо, утихла музыка. Протянувшиеся за окно щупальца перестали кружиться и сократились до первоначальной длины.
– Да, конечный продукт явно отсутствует, – отметил Гэллегер. – Она ест землю и, сколько бы ни съела, все переваривает. Абсурд…
– Уверен?
– Абсолютно. В земле содержатся химические элементы. Кислород, азот… Нью-Йорк стоит на граните, а это алюминий, натрий, кремний – уйма всего. Так что никакими физическими или химическими трансформациями деятельность этой машины не объяснить.
– Хочешь сказать, из машины что-нибудь непременно должно выходить?
– Вот именно, – ответил Гэллегер. – И если бы обстояло так, мне было бы куда легче на душе. Пусть бы она выдавала обыкновенную грязь.
– Она выдает музыку, – заметил Нарцисс. – Если только можно назвать музыкой этот визг.
– Мне не напрячь мозг так сильно, чтобы он взялся обдумывать столь идиотскую гипотезу, – отчеканил Гэллегер. – Не спорю, мое подсознание маленько того. Но у него есть логика, пускай и вывихнутая. Я бы никогда в жизни не изобрел машину, предназначенную для превращения земли в музыку, даже будь это возможно в принципе.
– Но ведь она ничем другим не занимается, согласись.
Гэллегер не удостоил робота контраргументом. Он хотел было потребовать еще пива, но отверг эту идею и велел алкогольному органу соорудить тонизирующий коктейль из нескольких алкогольных напитков. После чего уселся на генератор, украшенный броской табличкой со словом «Монстр». Однако вскоре исправил ошибку – переместился на меньший генератор, по прозвищу Бурчун. На Бурчуне Гэллегеру всегда размышлялось лучше.
Коктейль смазал ему мозги, подстегнул их спиртовыми парами. Машина, не дающая конечного продукта… Земля, превращающаяся в ничто… Гм… Не может материя исчезать, точно кролик в шляпе фокусника. Она куда-то девается. Превращается в энергию? Очевидно, нет.
